Это истории нашей строки…(часть 2)
А ещё до этого были налёты самолётов немецких после десанта. Остались мы в куче, пока воспитатели ходили, спрашивали там чего-то, мы увидели немецкий самолёт, как наш кукурузник, видно лётчика, а лётчику, видно, до того хотелось потешиться над нами. Что дети без всего, стоят, маленькие, потому что он сделал круг над нашим поселением. А мы испугались и спрятались под телеги, так кучкой и сидели, прижавшись друг к другу. Он сделал очередь из пулемёта вокруг нас. Облетел нас, хотел ещё, но насытился, видно. Улыбался. На самом низком уровне летел, чтобы в нас попасть. Видно было, что улыбался. Троих ранило – со мной рядом девочку Люсю Наумову, сидели рядышком, и ей в бедро и ягодицу попало, а мне нет. Вот после этого мы пошли пешком обратно. Долго мы ходили. Я даже не знаю. Кто знал карту. Потому что мимо каждого селения мы шли, и заходили – каждый спрашивал, просил поесть. Каждый ходил по домам, просил чего-нибудь поесть. Кто кормил полностью, – позовёт, пригласит, полностью на обед. И с собой даст даже. А кто-то не очень… я не ходила, я боялась собак. Мне приносили девочки, чего там дадут хозяйки с собой. И девочки придут, угостят. И вот такой путь проходил мимо селений, мы кормились, кто как мог. Кто чего давал. А ночевали в степи: кто, где присел-прилёг, – там и спит. Через несколько дней мы добрались до своей школы (сейчас здание дополнительного образования нашего учреждения), но она оказалась уже занятой. И дали нам другую школу. Там через речку была друга школа. Мы зиму прожили в другой школе. А в это время немцы нас одолели. Оккупировали нас. Мы всё равно у немцев оказались.Рядом с нашей школой размещалась автомобильная часть немцев. Стали наши мальчики вредить немцам, и они часто приходили к нам с проверками, так как им по ночам кто-то протыкал колеса. Не знаю, как так получилось, но сказали, что некоторых мальчиков побили. Но не убили. Тогда мы переодевали мальчиков в одежду девочек и приказывали им лежать в постелях и притворяться, будто они больны тифом, так как немцы очень боялись заразиться тифом. И с этого времени мы стали дежурить день и ночь в коридоре, потому что немцы обещали нас поджечь, взорвать наш дом. Нам воспитатели сказали, что придётся дежурить, хотя мы ничего изменить не можем, но дежурный почувствует, что вокруг дома кто-то ходит – предупредит, скажет, чтобы бежали все, и хоть кто-то спасётся. 2 часа каждый дежурил, все по очереди. В коридоре был стол накрыт, с салфеткой, как у больших чиновников. Дежурных двое сидело…В один прекрасный день к нам в дом вошёл красноармеец. И тогда мы считали, что счастливее нас нет никого во всем мире. Мы прыгали и громко кричали: «Красные пришли, красные пришли!». А солдаты стали ходить по станице и проверяли – нет ли укрытий, где могли спрятаться немцы. А все немцы ещё накануне тихо, без боя, исчезли.Но у нас для красноармейцев был один маленький сюрприз. Мы тогда уже понимали, что скоро придут наши. И вот накануне прихода Красной Армии наши мальчишки заметили, что один немец, который часто приходил в наш рабочий сарайчик, зашёл туда, и мальчики быстро заперли дверь и стали наблюдать за ним. Так этот немец просидел в сарае тихо-тихо несколько дней. Мы тогда предложили нашему красноармейцу вместе осмотреть сарайчик. Немец оказался там живой, только испугался, плакал и просил, чтобы его не отдавали обратно немцам. Вот так!Потом наши бойцы взяли его с собой. Как уж там с ним расправились, это неизвестно, но факт в том, что он просил очень. Значит, он спрятался специально, а не то чтоб испугался. Вот как заняли территорию наши, утром просыпаемся – уже немцев нет, и магазины, какие были, уже разграблены. Кто разграбил – не известно. Кто-то из ребят уже разнюхал. Берут там, хватают. Все крупы. Хлеб. Мясо. Кто-то пришёл в детдом и сказал, туда и рванули все. Там недалеко магазин-то был. Не знаю, могли принести, не знаю. Всё уже расхватали. Разграбили этот магазин. А потом воспитатели выпросили где-то перловку, и нам дали, а соли не было у нас. Перловка была шикарная, она такая крупная была, как шарики какие-то. Но есть мы не могли. Несколько дней – и всё без соли. Утром, вечером и днём – всё перловка. Пожиже – это суп, погуще – это каша. Но есть мы не могли не потому, что она плохая – она не солёная. Это можно один раз поесть, но когда тебе дают три раза в день перловку… никто не ел, и выкидывали. Жалко, это продукт такой хороший. Но не ели. Потом где-то раздобыли соли немножко. …Вернули нам ту школу,где жили до оккупации. Мы переехали, как на родное место, и там уже жили. Какой это год, я уже не помню, и стали мы жить мирно, но без еды. Еды было мало. На свободе время побежало быстрее. Вот пришёл май 1945-го, и прозвучало долгожданное слово ПОБЕДА, слово, которого мы ждали несколько лет. А в конце мая наша воспитательница, Елена Константиновна (Блохина), собрала всех старших детей и сообщила, что те ребята, кому исполнилось 14 лет и больше, могут первым эшелоном поехать в Ленинград, на работу, чтобы помочь быстрее восстановить город. Это был как приказ, чтобы быстрее страну поднять. И город. Чтобы была рабочая сила. Вот на подмогу и отправили нас. И сказала, чтобы желающие подходили к ней для оформления документов. Нас распределили, примерно за один день. Так я вернулась в Ленинград, в город, в котором было так много пережито, из которого я уехала в 1942 году и в котором я проработала 40 лет. И здесь же живут мои дети, внуки и правнучка» Умерла Александра Ивановна Аксенова в 2017 году.